Четыре возраста Нулизы-сан [СИ] - Михаил Григорьевич Бобров

ядро. Потом сам корабль. Потом аватару. А вспомнит ли аватара в конце всего этого своего парня? Или ему придется знакомиться заново? А если это не получится?

— Бывает, люди и без всякой войны расходятся, — после паузы сказала Нулевая. Ашигара возразила с чувством:

— Но это несправедливо! Одно дело, когда ты сама поссорилась с парнем. И совсем другое, когда вас даже не спросили! И вообще, — добавила русалка тоном ниже, — как подумаю, что там Ото-химе делает с нашими, все внутри переворачивается.

* * *

Перевернувшись на очередной волне, ядра в мешке столкнулись и сразу же установили связь.

Такао / Кто меня слышит?

Кинунгаса / Слышу плохо.

Могами / Слышимость хорошая.

Такао / Где Мутсу? Где флагман?

Мешок встряхнуло еще раз, контакт прервался и сложился по-новому.

Мутсу / Здесь весь конвой. Кто как думает, почему?

Дзинцу / Разрешите?

Мешок встряхнуло, никто не услышал ответа флагмана. Все подумали об одном и том же: надо настроить радиоканал, чтобы не зависеть от касаний боками. Некоторое время ушло на расчет частоты. Квантовый канал, не сговариваясь, оставили в покое: мало ли чего там придумала Ото-химе. Люди вон, помнится, в первую войну по квантовому каналу исхитрялись вирус-кнут пропихивать… Лучше уж радио. Но вот общая частота накрыла горку ядер плотным надежным полем.

Симакадзе / Почему мы можем разговаривать?

Двадцать седьмая / Мы близко. Наверное, нас в общей сумке тащат.

Хиросима / Почему не поштучно, логичней было бы?

Такао / Ну ты же знаешь, как у глубинных стая устроена?

Нака / Допустим, знаю. На самом верху химе, ее слово — закон. Скажет сдохнуть — все с радостью дохнут. У нее хранительница, она же старший советник или старший полководец. Хранительница же командует «гвардейской эскадрой», личной охраной химе. Ну, которых в кино еще «элитными» зовут или «прим-особями». Дальше идут Старшие: линкоры, тяжелые крейсера, авианосцы… Вполне разумны.

Мутсу / На уровне среднего человека, плюс-минус.

Такао / Люди разумны. Я-то знаю.

Мутсу / Поверим специалисту. Нака, дальше.

Нака / Самые умные являются флагманами эскадр. Поэтому внимательно присматриваются к Хранительнице. Не оступилась ли, не впала ли в немилость? Младшие: легкие крейсера, подлодки — по уровню интеллекта, как дети. А эсминцы — они же «собачки» — самые быстрые, самые многочисленные, самые дешевенькие. И самые тупые. Из них может чего-то вырасти. Либо не вырасти.

Такао / Превосходно. А теперь скажи, внутри стаи структура постоянная?

Нака / Нет, конечно. Младшие умнеют и подпирают старших.

Такао / Именно! Если раздать нас по рукам, начнется свара за ценные ресурсы. Химе прикажет — а гвардейцы извернутся, чтобы подвинуть Хранительницу. Они же не кто-нибудь, а элитные прим-особи! Каждая спит и видит себя рядом с раковиной химе. Может они бы и хотели, но вынуждены тащить нас в одной укладке. И укладка, скорее всего, у самой же Хранительницы — вряд ли химе осмелится доверить подобный приз кому бы то ни было еще. А на радаре спасателей куча ядер заметный сигнал дает. Так что рано или поздно нас вытащат.

Надакадзе / Такао, ты сама-то веришь в это?

Такао / Я не первый раз в форме ядра. У меня тогда ни памяти не было, ни вас.

Мутсу / Получается, за что нас может зацепить Ото-химе?

Дзинцу / Пенсакола? Только за память. Материального ничего у нас нет. У тех же эсминцев даже аватары были наградные, память внешняя. Вот они, кстати, долго во тьме не протянут.

Мутсу / По эскадре! Такао, Могами — переписать себе копии эсминцев, сами поделите, кому кого. И всем переписать по копии мне в память. Как-нибудь не разорвусь.

Кинунгаса / А долго мы так будем болтаться? Не знаю, как вы, а я так совсем недавно вообще человеком была.

Такао / Нас вытащат. Я-то знаю Конго.

* * *

Конго встретила Нагато на восстановленом пирсе внешнего порта. Большую часть приведенных айсбергов загнали во внутреннюю бухту — в тот самый легендарный Перл-Харбор — и вода там сделалась довольно холодной, и даже не такой соленой на вкус. На вкус — потому что воду даже стало можно брать в рот. Взвесь исчезла из нее полностью.

И еще немалое количество ледяных гор заякорили по периметру главного острова — Оаху. К сожалению, на Мауна-Кеа, расположенный почти в ста километрах южнее, льда не хватило. Гарнизон оттуда сообщал, что глубинные иногда вылезают — но уже без прежнего запала. Осадная армия Ото-химе сильно уменьшилась в последнем решительном натиске, к тому же решающая атака наземных существ победы ей не принесла. Авторитет и сила Ото-химе поусохли — а местные глубари только того и ждали, навалившись на осадное войско со всех сторон. Тут подоспела с юга помощь, направленная Ото-химе — недостаточно сильная, чтобы смять местных одной операцией, но достаточно сильная, чтобы местные не смогли выгнать пришлых. А пока те и эти бодались, люди выиграли еще несколько недель относительного покоя.

Так что Конго с чувством хорошо выполненного долга могла теперь сидеть на теплом от солнца кнехте и тихонько насвистывать. Нагато подбежала семенящим шагом — насколько позволяло кимоно. Конго рассеяно улыбнулась:

— Рада тебя видеть.

Нагато живо перехватила инициативу:

— А уж как я рада! Как там чайки?

— Спасибо. Чайки есть.

— Уже хорошо, согласись.

— Согласна… Больше ничего не спросишь?

— Ну как же… — Нагато разгладила вышитое кимоно. — Похудеть? Хм. Нечего надеть? Опять хм. Все мужики козлы? Если бы! Они вообще люди, это уж совершенно ни в какие ворота! Я тут сунулась было к Аске насчет мужиков — до сих пор отойти не могу. О! Придумала! Осветлить волосы!!!

Конго вздохнула.

— Даже неловко напоминать, но у нас дела. Проводка конвоя до Токио. Что делать с добровольцами от Ванкуверской Школы в составе конвоя. Шестнадцать захваченных ядер. Еще политика там, то-се…

— Ах, сестрица, от власти морщины! И цвет лица портится. От абсолютной власти цвет лица портится абсолютно. Вывод: абсолютная власть — зло!

* * *

— Абсолютная власть — зло. Интернет велик, и в нем легко накопать что угодно. Что же вы приводите не самые удачные примеры? Старая добрая Англия, грабившая половину мира, году в тридцать пятом писала пронзительные книги о нищете собственных шахтёров, которых Железная Маргарет и добила к началу восьмидесятых. Старая добрая Бельгия вырезала на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий примерно половину населения Конго. Вдвое больше, чем проживало в самой Бельгии. Старая добрая Голландия свои алмазы тоже выкопала не у себя, а на юге Африки, руками кафров,